Я же исходила из того, что одному ребенку в семье скучно, и ему обязательно нужна компания. Поэтому нужно будет вскоре родить еще одного ребенка, и на том, пожалуй, остановиться. Что значит «вскоре», я тогда еще не задумывалась. Решила, что дальше будет видно: когда заводить второго.

И вот у нас родилась Соня. Сначала было очень трудно: мы жили далеко от бабушек – следствие моего всегдашнего стремления к полной самостоятельности – поэтому помочь они могли разве что советом и дружеским ободрением. И все эти купания, стирка, кормления, гуляния, ночные подъемы, колики, прорезывание зубов, насморки, ОРВИ и все остальное оказалось целиком на наших неопытных родительских плечах – моих и нашего папы Кости.

Тогда было так трудно, что времени подумать о втором ребенке не было совсем.

И вот, когда Соне исполнился годик, я поняла, вернее, почувствовала – вот тот максимум нагрузки, который я смогу выдержать, и, если дальше мне станет хоть чуть-чуть легче, я совсем струшу и на второго никогда уже не отважусь.

Так я подумала и издалека начала узнавать у нашего папы Кости, как он относится к тому, чтобы второй ребенок у нас родился вскоре после первого. Он сказал, что это хорошая идея.

Уже через месяц выяснилось, что нашу семью снова ожидает пополнение.

Муж был слегка ошарашен. Он, конечно, был за то, чтобы второй ребенок родился вскоре после первого, но не думал, что это случится настолько быстро. Придя в себя, наш папа сказал, что рад и ждет этого ребенка с нетерпением.

В положенный срок довольно легко и быстро родился наш сын. Его вес перевалил за четыре килограмма, и потом, когда у меня спрашивали, как все это было во второй раз, я отвечала, что труднее всего было родить его щеки.

Соня на появление нового родственника отреагировала, в общем-то, равнодушно. Горячей дружбы, на которую я рассчитывала, тогда между ними не возникло - Алешка был еще слишком мал для этого. Его главная радость в то время - чтобы его вовремя кормили, регулярно меняли пеленки и как можно дольше держали на руках.

Соне тоже хотелось, чтобы с ней играли и за ней ухаживали, а так как большую часть дня с ними проводила я одна (наш папа Костя, как человек, обеспечивающий большую семью, много времени проводил на работе), то между детьми началась конкуренция за мое внимание.

Все это осложнялось тем, что Алеша не стеснялся открыто высказывать свое негодование по поводу мокрых и грязных пеленок. Время суток его не смущало, и каждую ночь по два-три раза мы подскакивали от возмущенного крика мокрого Алеши. Возмущало его также чувство голода, так что мне приходилось несколько раз за ночь вставать и кормить его.

Соня от Алешкиных криков просыпалась тоже, пугалась и долго не могла уснуть. И ей было очень непонятно, почему это взрослые так носятся с этим капризным, неаккуратным, вечно плачущим мальчишкой. То, что она в свое время делала приблизительно то же самое, она, естественно, не помнила и была уверена, что всегда все умела, поэтому видела в себе образец для подражания и искренне не понимала, почему Алеша ведет себя по-другому.

Алеша же поначалу Сониного присутствия не заметил. Все его основные потребности с лихвой обеспечивали мы – родители, поэтому на присутствие сестры он внимания не обращал совсем.

Потом он научился поднимать голову. Соня подходила к нему близко-близко, чтобы рассмотреть его, а он пытался потрогать ее за глаза и схватить за нос.

Соне подобные фамильярности не нравились, и охота знакомиться с близким родственником у нее пропадала. Она уходила от него подальше, а он не мог понять, куда делась большая ляля, которая только что была здесь, и начинал громко реветь, что еще больше отбивало у Сони всякое желание с ним общаться.

Потом Алеша начал ползать и заинтересовался игрушками, в том числе и Сониными. И хотя свои брать никому не давал, чужими пользовался без ограничений в свое удовольствие.

Соню это возмущало, но в конце концов с игрушками мы кое-как разобрались, а на нашу голову обрушился период Сониных вопросов на тему: «Почему мне нельзя, а Алеше можно? А почему так?».

И правда, почему она в свои три с половиной года должна сама есть ложкой, а Алешу все кормят? Почему он на горшок ходит через раз, и над ним из-за этого все только подшучивают? Почему при сборах на улицу колготки ей приходится натягивать самой, а Алеше постоянно помогают? И главное: почему на улице его катят в коляске, а ей приходится ходить пешком?

Аргументы типа: «Ты большая, а он маленький» не действовали. Алеша родился крепышом, и многим казалось, что они с Соней, если не двойняшки, то погодки. Кроме того, в личных разборках, когда меня не было поблизости и дело доходило до рукоприкладства, Алеша, у которого тяжелая рука, обычно брал верх. Какой же он маленький?

И тогда приходилось долго объяснять Соне, что разница здесь не в размерах, а в возрасте и умении (в том числе ходить пешком и пользоваться горшком).

Несмотря на все мои старания популярно донести до Сони эту мысль, ни один мой аргумент не казался ей убедительным, и любое мое высказывание заканчивалось ее традиционным вопросом: «А почему…?».

В общем, к хронической физической усталости у меня добавилась усталость моральная. Иной раз я закрывала глаза и думала: «Все, не выдержу!». Однако дела все равно нужно было делать, и я через силу плелась выполнять домашнюю работу, шла разнимать детей, не поделивших какую-нибудь игрушку, и потом начинала долго и нудно объяснять им, что драться нехорошо, а игрушкой можно играть вместе или по очереди.

Вечером я проваливалась в сон, как в черную яму без снов, а утро наступало слишком быстро.

И вдруг, как-то неожиданно дети выросли.

Я почувствовала это, когда возраст сына приблизился к трем годам.

Началось, пожалуй, с того, что дети начали вместе играть. Правда, сначала это длилось недолго. Я тогда тихонько садилась на диван и почти не дыша радовалась своему счастью. Частенько случалось, что минут через пять я уже крепко спала на том же диване, свернувшись калачиком, а дети продолжали играть (!).

Потом у меня появилась возможность днем почитать что-нибудь в течение получаса. Только делать это надо было потихоньку от детей, а то они, видя, что я не занята домашними делами, немедленно бежали за своими книжками, оккупировали мои колени и требовали читать им их книги. Слушать то, что я читала для себя, им было совсем неинтересно.

В общем, со временем я отоспалась, пришла в себя, прочитала все, что откладывала на потом и ощутила себя живым человеком, а не автоматом для стирки, готовки, уборки дома и чистки детских горшков.

Я почувствовала себя чуть-чуть свободной и очень счастливой и начала задумываться: как же с максимальной для себя пользой использовать появившееся у меня свободное время. Ценить его я уже научилась.

Наш папа Костя, которого сначала обеспокоило мое задумчивое состояние, обрадовался, узнав, как я теперь себя замечательно чувствую. Он и сам заметил, что дети подросли и стали более самостоятельными. «Это так здорово!»- сказал он.

На мои же мысли о максимально полном и эффективном использовании появившегося у меня свободного времени он на какое-то время всерьез задумался. А потом предложил завести третьего ребенка.

Автор Наталья КРУТКИНА
Источник: devichnik.ru